УБИТЬ ДРАКОНА. ИСТОРИЯ ПРЕВРАЩЕНИЯ СОВЕТСКОЙ СКАЗКИ В НЕМЕЦКУЮ ОПЕРУ

Ровно 76 лет назад, 4 августа 1944 года, пьеса Евгения Шварца «Дракон» впервые была показана на публике. Первый раз оказался и последним. Спектакль запретили.  19 декабря 1969 года в Немецкой государственной опере в Берлине состоялась премьера оперы «Ланцелот» композитора Пауля Дессау на либретто Хайнера Мюллера по сказке Шварца. Спектакль продержался три года, после чего тоже был изъят из репертуара и забыт оперными театрами почти на 50 лет.

 

23 ноября 2019 года «Ланцелот» снова ожил в совместной постановке Эрфуртского театра и Немецкого национального театра Веймара. Пять показов в Веймаре сопровождались восторженной реакцией прессы и стопроцентным аншлагом. Но коронавирус положил конец и этому варианту «Дракона».  В «постковидной» Тюрингии опере не суждено возродиться вновь.

 

Но постановка заслуживает отдельного исследования о том, как и зачем она была осуществлена. Попытку сдеалать это совершила наш автор Евгения Кирш. Она посетила один из показов «Ланцелота» в Веймаре, прочитала либретто оперы, поговорила с оперными певцами, участвовавшими в этой постановке, и поделилась с нами своими выводами и впечатлениями.

 

 

«ДРАКОН» 1944

 

Евгений Шварц заканчивает работать над философской сказкой «Дракон» в 1944 году. Пьеса становится поэтическим повествованием о борьбе добра и зла вовне и внутри человека. История рыцаря Ланцелота – это история праведника, пришедшего спасти людей и ими же погубленного.

 

Но Шварц посвящает свою сказку и актуальным событиям того времени. В образе диктатора Дракона угадывается немецкий фюрер. А Бургомистр, долгое время притворявшийся душевнобольным, но на самом деле только выжидавший момента, когда можно будет захватить власть, служит олицетворением западных союзников СССР во Второй мировой войне, которые искали пути добиться победы над гитлеровской Германией с условием максимального истощения и советских сил.

 

Шварц не был борцом против системы. Советская цензура уничтожила «Дракона» не за намеки на деспотичность сталинизма. Пьесе не дали ход из-за идеологически неверного описания народного смирения.

 

«Дракон — это палач народов. Но как относятся к нему жители города, которых он угнетает? Тут-то и начинается беспардонная фантазия Шварца, которая выдает его с головой. Оказывается, жители в восторге от своего дракона. «Мы не жалуемся. Пока он здесь, ни один другой дракон не осмелится нас тронуть» … Народ предстает в виде безнадежно искалеченных эгоистических обывателей». (С. Бородин «Вредная сказка», 1944)

 

 

Сталина в образе Дракона, и Хрущева в образе Бургомистра стали видеть позже, в 60-х годах, во времена «Оттепели».

 

Именно в этой интерпретации с «Драконом» знакомится ГДР-овский драматург Хайнер Мюллер.  

 

«Дракон» в Ленинградском театре комедии (1962 г.)

 

 

«ДРАКОН» ХАЙНЕРА МЮЛЛЕРА

 

С 1962 по 2013 годы «Дракон» Шварца неоднократно ставили в драматических театрах Берлина, Веймара, Дрездена, Штутгарта. В 1967 году над переработкой пьесы-сказки в оперу «Ланцелот» начинают работать композитор Пауль Дессау и драматург Хайнер Мюллер.

 

Мюллер считал пьесу Шварца сказкой-комедией. Он расставил многие акценты в сюжете по-своему.

 

Драматург посвящает «Ланцелота» 20-летию создания ГДР. По официальной версии опера должна была воспевать борьбу революционеров-социалистов против империализма и капиталистической эксплуатации человека человеком.

 

Но Хайнеру Мюллеру удалось запрятать в свой текст и критику режима, и философский смысл. Его «Ланцелот» – о политическом конформизме. И о «наболевшей мозоли» восточных немцев: требованию ставить общественное выше личного, тогда как их собственный ориентир – стремление к индивидуальной свободе.

 

Архивариус Шарлемань в «Ланцелоте» произносит:

 

«Мы счастливы все то время, как нами управляет Дракон. Желания каждого в отдельности не в счет. По-настоящему важно только общее благо».

 

У Шварца такого в тексте нет. Идея противопоставления Общественного и Личного, возможно, присутствует и в его «Драконе», но ни в коем случае не ставится в нем во главу угла.

 

«Ланцелот» Мюллера более лаконичен, чем произведение Шварца, редуцирован по сравнению с ним примерно так же, как редуцированы идеи Баухауса в сопоставлении с поэтикой Антонио Гауди.

 

Хотя, возможно, носителям русской культуры так же сложно разглядеть в либретто Мюллера подтексты и отсылки к общеизвестному в Германии, как немцам отыскать скрытые смыслы в русском произведении. После премьеры оперы в Веймаре немецкая пресса писала: «Либретто Хайнера Мюллера изобилует едким  юмором, тонкими намеками и многочисленными ссылками на другие тексты и политические вопросы, не потерявшие своей актуальности». По сравнению с текстом Шварца юмора у Мюллера, пожалуй, все же меньше, а намеки его «потолще». 

 

 

 

ОПЕРА «ЛАНЦЕЛОТ»

 

Музыка оперы кажется более интересной, чем ее либретто.

 

«Музыка Дессау доставляет удовольствие как мозгу, так и душе», считает дирижер оперы в Немецком национальном театре Доменик Байкрих (Dominik Beykirch).

 

Композитору удалось передать в звучании неоднозначность и спорность сюжетной линии. В опере 30 главных ролей и 9-голосная хоровая партитура. Музыка Дессау отражает конфликт между героями произведения, демонстрирует их предельную полярность.

Автор решил использовать настолько широкую звуковую палитру, что ее не может осилить ни один оркестр, так что отдельные музыкальные части и эффекты используются в опере в записи.

 

Пауль Дессау (второй справа) на благотворительном концерте в театре «Берлинер ансамбль» (1974 г.) © Bundesarchiv / Википедия

 

Дессау – композитор с потрясающим чувством юмора, тяготеющий к театрализации традиционного жанра. Он остроумно использовал в опере музыкальные цитаты из произведений Вагнера, Моцарта, Стравинского, Чайковского. Дессау делает ссылку даже на самого себя, используя в сцене битвы Дракона с Ланцелотом мотив из собственной «Песни батальона Тельмана» (Lied der Thälmann-Kolonne). Песню эту учили в ГДР в школе и пели на отдыхе у костра.

 

 

«ЛАНЦЕЛОТ» В ВЕЙМАРЕ

 

Постановка оперы Дессау в Веймаре – юбилейная. Ее приурочили к 125-летию со дня рождения композитора, сороковой годовщине со дня его смерти, а также 30-летию со дня падения Берлинской стены и 70-летию принятия первой демократической конституции Германии. Принята она была, кстати, в 1919 году в этом же самом здании, в здании Немецкого национального театра в Веймаре. Поэтому революционный «Ланцелот» звучит здесь особенно символично.

 

Режиссер постановки Петер Конвичный (Peter Konwitschny) работал в 70-х годах в театре «Берлинер ансамбль» под началом хореографа и режиссера Рут Бергхаус, жены Пауля Дессау. Он был знаком лично и с самим композитором и заняться инсценировкой «Ланцелота» мечтал уже давно.  

 

Конвичный переносит действие оперы в сегодняшний день, говорит не только и не столько о социалистическом тоталитаризме, сколько о потребительском терроре капитализма.

 

«Любое правительство – Дракон, каждое правительство обманывает свой народ. Нами манипулируют через потребление и непрерывное наблюдение. И мы боимся перемен», утверждает Конвичный.

 

В реализации своих идей на сцене режиссеру, может быть, немного не хватило тонкого вкуса, но зрелищности и оригинальности его «Ланцелоту» не занимать.

 

Мате Шойом-Надь (Ланцелот), Олександр Пушняк (Дракон), Эмили Хиндрикс (Эльза), Юрий Батуков (Шарлемань), Уве Штикерт (Генрих), артисты оперных трупп Национального немецкого театра (DNT) и Эрфуртского театра © Candy Welz, DNT

 

Ярчайшие декорации приковывают взгляд. Для осуществления масштабного замысла Дессау Конвичный расположил музыкантов не только в оркестровой яме, но и на сцене. Особо эффектной смотрится группа из 13 ударников, которую в определенных моментах на огромных платформах выкатывают на сцену.

 

Впечатляющим, но спорным является финал оперы. По сюжету Шварца и Мюллера пьеса заканчивается «вторым пришествием» Ланцелота, наступает время радости и свободы, из тюрем отпускают заключенных. Ланцелот Ковичного появляется в финале на лодке с беженцами. Видимо, режиссер хотел этой сценой показать, что не все так однозначно позитивно. Но соотнесение актуальной темы беженцев с канвой исходного произведения вызывает, скорее, некоторое недоумение.

 

Финал оперы «Ланцелот» © Candy Welz, DNT

 

В своих исканиях Конвичный опирался на поддержку и высокий профессионализм солистов и хора Государственной капеллы Веймара. Музыкальный ансамбль успешно преодолел все пороги непростой партитуры Дессау.

 

Сопрано Эмили Хиндрикс (Emily Hindrichs), исполняющей роль Эльзы, приходится подниматься на заоблачную вокальную высоту. Чтобы продемонстрировать исключительность этой героини, показать, что Эльза по духу выше всех вокруг, Дессау написал в ее партии такие ноты, для которых сверху на нотном стане впору вводить дополнительные линии.

 

Дракон же (в блистательном исполнении Олександра Пушняка), фигура низкая, должен петь басом, составляя полную противоположность Эльзе.

 

Интересен и Мате Шойом-Надь (Máté Solyom-Nagy) в роли Ланцелота. Режиссерски его образ прописан, пожалуй, слишком прямолинейно, но певец исполняет свою роль очень чутко и со стопроцентной отдачей.

 

Олександр Пушняк (Дракон) и Мате Шойом-Надь (Ланцелот) © Candy Welz, DNT

 

 

 

«УБИТЬ ДРАКОНА В СЕБЕ САМОМ»

 

«Дракон» Евгения Шварца – пьеса на все времена. И как во всяком глубоком талантливом произведении каждый художник, каждая эпоха и каждый народ видит в нем свое, видит в нем себя. И интерпретирует «Дракона» заново. На что имеет полное право.

 

 

 

 

 

 

Текст: Евгения Кирш    Фото: Википедия / © Candy Welz, DNT

 

 

Другие фотографии из спектаклей Немецкого национального театра Веймара можно посмотреть в нашей ГАЛЕРЕЕ.